Неточные совпадения
Начинался рассвет… Из темноты стали выступать сопки, покрытые
лесом, Чертова скала и кусты, склонившиеся над рекой. Все предвещало пасмурную погоду… Но вдруг неожиданно на востоке, позади гор,
появилась багровая заря, окрасившая
в пурпур хмурое небо.
В этом золотисто-розовом сиянии отчетливо стал виден каждый куст и каждый сучок на дереве. Я смотрел как очарованный на светлую игру лучей восходящего солнца.
В 1910 году, зимой, я вернулся
в Хабаровск и тотчас поехал на станцию Корфовскую, чтобы навестить дорогую могилку. Я не узнал места — все изменилось: около станции возник целый поселок,
в пригорьях Хехцира открыли ломки гранита, начались порубки
леса, заготовка шпал. Мы с А.И. Дзюлем несколько раз принимались искать могилу Дерсу, но напрасно. Приметные кедры исчезли,
появились новые дороги, насыпи, выемки, бугры, рытвины и ямы…
Весь день
в воздухе стояла мгла; небо затянуто паутиной слоисто-перистых облаков; вокруг солнца
появились «венцы»; они суживались все более и более и наконец слились
в одно матовое пятно.
В лесу было тихо, а по вершинам деревьев уже разгуливал ветер.
Под утро я немного задремал, и тотчас мне приснился странный сон: мы — я и Дерсу — были на каком-то биваке
в лесу. Дерсу увязывал свою котомку и собирался куда-то идти, а я уговаривал его остаться со мной. Когда все было готово, он сказал, что идет к жене, и вслед за этим быстро направился к
лесу. Мне стало страшно; я побежал за ним и запутался
в багульнике.
Появились пятипальчатые листья женьшеня. Они превратились
в руки, схватили меня и повалили на землю.
Наконец
появились предрассветные сумерки. Туман сделался серовато-синим и хмурым. Деревья, кусты и трава на земле покрылись каплями росы. Угрюмый
лес дремал. Река казалась неподвижной и сонной. Тогда я залез
в свой комарник и крепко заснул.
Отсюда долина Амагу начала суживаться, и река сделалась порожистой;
в горах
появились осыпи и целые площади, обезлесенные пожарами; зато внизу,
в долине,
лес стал гуще; к лиственным породам примешалось много хвои.
Он указал рукой на клочья тумана, которые
появились в горах и, точно привидения, бродили по
лесу.
В переходе от дня к ночи всегда есть что-то таинственное.
В лесу в это время становится сумрачно и тоскливо. Кругом воцаряется жуткое безмолвие. Затем
появляются какие-то едва уловимые ухом звуки. Как будто слышатся глубокие вздохи. Откуда они исходят? Кажется, что вздыхает сама тайга. Я оставил работу и весь отдался влиянию окружающей меня обстановки. Голос Дерсу вывел меня из задумчивости.
Первобытные девственные
леса в большей части страны выгорели, и на смену им
появились леса, состоящие из лиственницы, березы и осины. Там, где раньше ревел тигр, ныне свистит паровоз, где были редкие жилища одиноких звероловов,
появились большие русские селения, туземцы отошли на север, и количество зверя
в тайге сильно уменьшилось.
Иногда среди темного
леса вдруг
появляется просвет. Неопытный путник стремится туда и попадает
в бурелом. Просвет
в лесу в большинстве случаев означает болото или место пожарища, ветролома. Не всегда бурелом можно обойти стороной.
За перевалом картина меняется. Вместо порфиров
появляются граниты и на смену лиственному редколесью выступает хвойно-смешанный
лес отличного качества. Маленькая речка, по которой проложена тропа, привела нас на реку Сяненгоу [Сян-ян-гоу — долина, обращенная к солнцу.], впадающую
в Санхобе недалеко от моря. Когда-то здесь была лесная концессия Гляссера и Храманского.
Лудевую фанзу мы прошли мимо и направились к Сихотэ-Алиню. Хмурившаяся с утра погода стала понемногу разъясняться. Туман, окутавший горы, начал клубиться и подыматься кверху; тяжелая завеса туч разорвалась, выглянуло солнышко, и улыбнулась природа. Сразу все оживилось; со стороны фанзы донеслось пение петухов, засуетились птицы
в лесу, на цветах снова
появились насекомые.
В прежнее время медведь не обижал людей и домашних животных и считался смирным, но с тех пор, как ссыльные стали селиться по верховьям рек и вырубать тут
леса и преградили ему путь к рыбе, которая составляла его главную пищу,
в сахалинских метрических книгах и
в «ведомости происшествий» стала
появляться новая причина смерти — «задран медведем», и
в настоящее время медведь уже третируется, как грозное явление природы, с которым приходится бороться не на шутку.
Где выводят они детей — не знаю; [Тот же охотник сказывал мне, что черные кулички выводят детей
в больших
лесах по небольшим болотцам] но
в июле
появляются с выводками молодых: доказательство, что вьют гнезда где-нибудь недалеко.
Никто не видывал, как, когда,
в каком количестве прилетают они; но при появлении первых проталин
в мелком
лесу, на опушках большого
леса,
в парках и садах,
в малиннике, крыжовнике и других ягодных кустарниках, особенно
в кустах болотных, около родников, немедленно
появляются вальдшнепы, иногда поодиночке, иногда вдруг большими высыпками.
Как только
появились первые проблески рассвета, мы снялись с бивака и пошли к Сихотэ-Алиню.
В лесу по-прежнему было тихо. Ни малейшего ветерка. Длинные пряди бородатого лишайника висели совершенно неподвижно. День начинал брезжить.
И расказнил! На другой день
появился последний фельетон: конец Чуркина,
в котором свои же разбойники
в лесу наклонили вершины двух берез, привязали к ним Чуркина и разорвали его пополам.
…
В монастыре
появилась новая клирошанка, — высокая, тонкая, как берёзка, она напоминала своим покорным взглядом Палагу, — глаза её однажды остановились на лице юноши и сразу поработили его. Рот её — маленький и яркий — тоже напоминал Палагу, а когда она высоким светлым голосом пела: «Господи помилуй…» — Матвею казалось, что это она для него просит милости, он вспоминал мать свою, которая, жалеючи всех людей, ушла
в глухие
леса молиться за них и, может быть, умерла уже, истощённая молитвой.
Пустобайка. Сору-то сколько… черти! Вроде гуляющих, эти дачники…
появятся, насорят на земле — и нет их… А ты после ихнего житья разбирай, подметай… (Громко, с досадой стучит трещоткой и свистит. Кропилкин отвечает свистом. Пустобайка уходит. Калерия выходит и садится под соснами, печальная, задумчивая. Прислушивается к пению, покачивая головой, тихо подпевает. С правой стороны
в лесу раздается голос Пустобайки.)
Правда,
появились уже и волки
в окрестных
лесах, изредка и воют тихонько, словно подучиваясь к зимнему настоящему вою, изредка и скотинку потаскивают, но людей не трогают, — однако боится их матрос, как никогда ничего не боялся.
С легкой руки соловецкого выходца старообрядские скиты один за другим возникали
в лесах Заволжья. Вскоре их
появилось больше сотни
в Черной рамени,
в лесах Керженских,
в лесах Рымских и за рекой Ветлугой.
Росы к утру не было, но о полднях небо потемнело и начало будто тучиться. Вскоре и
в самом деле за Долгим
лесом, принадлежавшим соседнему имению, стало густеть и
появилась туча, но какая-то удивительная: вышла и стала на одном месте и дальше не двигалась.
А темнота
в лесу сгущается все больше и больше… Розоватые у опушки стволы сосен исчезли:
появились угрюмые, точно затянутые траурной пеленой хвойные деревья… Они, как мохнатые чудища, сторожат тропинки. Стуча зубами со страху, с холодным потом, выступившим на лбу, Любочка нагнулась еще раз, чтобы сорвать последнюю травинку, выпрямилась и закаменела на месте. Какая-то белая фигура прямо двигалась на нее.
Начинало светать, но буря не унималась. Ветер с воем носился по
лесу, поднимая с земли целые облака снежной пыли. Они зарождались вихрями, потом превращались
в длинные белые языки, которые вдруг внезапно припадали к земле и тотчас вновь
появлялись где-нибудь
в стороне
в виде мечущихся туманных привидений.
Он то скрывался
в чаще
леса, то
появлялся вновь и как будто перемещался вдоль берега.
Куртку из козьего пуха фон Зайниц заменил коротким драповым пальто на вате. Его сапоги потеряли свой блеск и покрылись грязью…На бледном лице его
появился румянец от свежего, влажного ветра. Отношения его и Терезы не вылились еще
в определенную форму. Беседы еще не окончились…Тереза чувствовала, что еще «не досказала», и ездила
в лес по-прежнему.
Ряды черных фигур
в косматых папахах, с иглами штыков,
появлялись на невысоком холме, вырезывались на огне зари, спускались вниз и тонули во мраке; над черным горизонтом двигались дальше только черные папахи и острый
лес винтовок.
То
появлялся оборотень, который по ночам бегал
в виде огромной свиньи, ранил и обдирал клыками прохожих; то судья
в нетрезвом виде въезжал верхом на лошади и без приключений съезжал по
лесам строившегося двухэтажного дома; то зарезывался казначей, обворовавший казначейство.
Через неделю деревня опустела;
в польских
лесах появилась новая.
За Ямбургом встретили его слухи, что русские уже прошедшею осенью
появились у Ладожского озера, осадили и взяли Орешек (Шлиссельбург), что
в Корелах олонецкий поп (Иван Окулов) с охотниками разбил шведов, что царь своею могучею волею целиком проложил себе дорогу чрез
леса, болота и воды от Ледовитого моря до Финского.
Большие, черные, мохнатые, гладкие трутни, один великолепнее другого,
появлялись из летка и, вместо того чтобы, как простая пчела, тотчас же лететь через забор
в лес и луга за кормом, тотчас же тут же взвивались кверху, заворачивали кругом и, как орлы, носились над ульями.